Создание метавселенной: последствия для экономики, социума и права

Введение

В 2021 г. термин «метавселенная» получил широкую известность: если ранее его употребляли в основном разработчики компьютерных игр и философы, интересовавшиеся космологией, то после объявления о работе над созданием прототипов цифровых вселенных таких IT-гигантов, как Meta^*, Google, Microsoft, Amazon, Nvidia, метавселенные стали технологическим трендом, к обсуждению которого подключаются все больше экономистов, социологов и правоведов из разных стран.

Метавселенная (параллельная цифровая вселенная) – виртуальный мир будущего, который будет существовать наряду с физическим миром, «населенный» цифровыми аватарами реальных людей. Пока существующие виртуальные миры фрагментарны, независимы и не связаны между собой, взаимодействуя лишь по необходимости¹. С появлением метавселенной повседневная жизнь людей перетечет в виртуальную среду. Предполагаемые сроки создания такой метавселенной – от пяти лет² до нескольких десятилетий³.

Метавселенная должна стать следующим поколением глобальной сети (Web 3.0), постоянно действующим виртуальным пространством, в котором люди смогут работать, общаться и отдыхать. Насколько это реально? Концепция метавселенной тесно связана с цифровыми технологиями: виртуальной и дополненной реальностью
(VR/AR-технологиями), искусственным интеллектом, беспроводной связью, технологиями распределенного реестра (блокчейн) и т. д., их развитие делает создание «полноценной» метавселенной в пределах ближайших двух десятилетий весьма вероятным.

Это станет результатом эволюции Интернета. По словам главного аналитика
компании Garthner⁴ Т. Нгуена, «переход к зрелой метавселенной будет аналогичен предыдущим технологическим сдвигам, таким как промышленная революция или эра мобильных устройств, в том смысле, что эта эволюция приведет к появлению нового набора технологических лидеров, потенциально вытеснив некоторых из предыдущей эпохи»⁵. Мир находится на первом (начальном) этапе формирования метавселенной, который продлится минимум до 2024 г., после чего начнется второй этап – «продвинутая» метавселенная, передовые решения для которой будут характеризоваться технологической конвергенцией, появлением новых технологий в целях удобной навигации по физическому и цифровому пространству, развитием технологий распознавания и картирования людей, мест, вещей и процессов (ориентировочно 2024–2027 гг.), переход к третьему этапу – «зрелой» метавселенной – может начаться после 2028 г. В итоге сформируется сеть взаимосвязанных виртуальных миров, где люди взаимодействуют с цифровым контентом и друг с другом, образуя экосистему, соединяющую цифровой и физический миры за счет комбинации дополненной и виртуальной реальностей, перехода от 2D-версии Интернета (с двухмерной компьютерной графикой) к общему 3D-пространству, Интернет в котором характеризуется интероперабельностью⁶ и синхронностью.

Созданию метавселенной будет сопутствовать целый ряд изменений во всех сферах жизнедеятельности общества: изменится экономическая система, преобразуются социальные связи, трансформируется право. Рассмотрим основные изменения.

1. Изменения в экономике

Еще в 2011 г. исследователь У. Брайан Артур из Стэнфорда указывал, что повседневные процессы в экономике уже тесно переплетены с цифровым миром: «В данный миг цифровая экономика не производит ничего осязаемого, но помогает архитекторам проектировать здания, отслеживает продажи, выполняет торговые и банковские операции, контролирует производственное оборудование, выставляет счета клиентам»7. Доля «невидимой» цифровой экономики с каждым годом растет. На современном этапе цифровой трансформации экономики – «Индустрии 4.0» – продолжается роботизация производства, происходит персонализация контента на основе анализа больших данных, совершенствуются технологии цифровых двойников (виртуальных моделей), что позволяет широко применять их в различных областях производства (Lv et al., 2022).

Создание метавселенной соответствует следующему этапу цифровой трансформации экономики – «Индустрии 5.0». Распространение интернета вещей влечет рост числа «умных» экосистем, отличающихся высокой степенью автоматизации, совершенствуются ИИ-ассистенты – программные агенты с элементами искусственного интеллекта, способные выполнять интеллектуальные задачи для пользователя. Появление метавселенной расширит область деятельности людей, позволит устранить пространственные, временные и ресурсные ограничения, налагаемые природой, и приведет к появлению новых продуктов, услуг, бизнес-моделей, новых профессий и форм занятости. «Метавселенная как глобальный тренд экономики может поспособствовать превращению хаоса цифровизации будущего в систему взаимодействия, стать платформой для экономических субъектов и успешным стратегическим проектом» (Алабина и др., 2022).

По мнению главы технологической компании Nvidia Дж. Хуанга, экономика виртуального мира в пределах десятилетия сможет превзойти экономику реального мира, тем самым экономика метавселенной превысит по размеру глобальный ВВП⁸. С ним не согласны специалисты международной консалтинговой компании Analysis Group, которые считают, что если метавселенная будет развиваться аналогично мобильным технологиям, то через 10 лет ее вклад в мировой ВВП составит всего 2,8 %. В то же время они отмечают, что преимуществом метавселенной является создание новых рынков, поэтому «форма и очертания метавселенной будут материализовываться сначала медленно, и только после того, как будет достигнута критическая масса, ее полный потенциал начнет приобретать более конкретные очертания»⁹. Аналитики одного из крупнейших банков – Citibank (Citi Global Insights) – прогнозируют высокие темпы роста и оценивают общий доступный рынок для экономики метавселенной примерно в 13 трлн долл. к 2030 г.¹⁰

С ростом доли виртуальной экономики метавселенная будет разрастаться, производственные и торговые корпорации уже «занимают места» в создаваемых прототипах метавселенных. Первыми «включившимися» отраслями стали индустрии развлечений, моды и криптовалюты. К примеру, дома моды Gucci, Ralph Lauren, Louis Vuitton, Paco Rabanne, Valentino и Burberry выпустили коллекции цифровой одежды. Все чаще проводятся эксперименты с рекламой: известные бренды используют видеоигры, технологии дополненной реальности, привлекая потребителей на цифровые платформы, приобщая к виртуальной среде все больше людей. Заявки на патенты, поданные Meta^*, свидетельствуют о том, что реклама и спонсируемый контент станут важной частью стратегии развития метавселенной¹¹. Это повышает интерес к невзаимозаменяемым токенам (NFT) – цифровым сертификатам на основе блокчейна, подтверждающим право на владение виртуальным активом. Дома моды, аукционы и спортивные клубы уже продают NFT¹², что способствует формированию метавселенной, поощряя развитие цифровых торговых площадок.

Рынок меняется: множество офлайн-игроков активно развивают свои цифровые экосистемы и намерены создавать «супераппы» – приложения с расширенным набором функций. Цель, преследуемая лидерами направления, – создание виртуальной среды, в которой пользователь для решения своих задач захочет или будет вынужден оставаться постоянно.

Крупные работодатели, особенно высокотехнологичные компании, например Lenovo¹³, интересуются «подключением» к метавселенной. Количество заинтересованных компаний будет увеличиваться, ведь к настоящему моменту практически любая отрасль экономики переориентировала себя на мобильные рабочие процессы, поэтому тенденция охватывает не только высокотехнологичные, но и традиционные компании, в частности, McDonald’s, Nike уже заявили о намерении адаптироваться к условиям метавселенной¹⁴.

В недалеком будущем многим людям, скорее всего, придется проводить большую часть времени в виртуальной реальности, делая покупки в виртуальных торговых центрах, общаясь на виртуальных форумах и выполняя онлайн-задания по работе. Эти действия люди будут производить с помощью цифровых аватаров – своих виртуальных воплощений, отражающих образ конкретного человека и его индивидуальные особенности. Пока гаджеты для попадания в виртуальную среду стоят достаточно дорого, далеко не каждый может их себе позволить, но когда-то так было и с персональными компьютерами, смартфонами. По мере дальнейшего развития технологий стоимость продуктов на их основе снизится, и со временем приобретение VR/AR-устройств превратится в обыденность.

Метавселенная станет единой цифровой платформой, используемой для труда, образования, лечения, отдыха, т. е. для человеческого существования в целом. Сейчас экономика метавселенной находится в стадии строительства, крупные компании начали «виртуальный» захват пространства. Инновации, сопутствующие созданию метавселенной, скажутся и на реальной экономике, влияя на ее инфраструктуру и менеджмент. С развитием метавселенной становятся возможными экономия ресурсов и уменьшение объема отходов за счет сокращения физического потребления.

В сфере труда метавселенная расширит возможности платформ цифрового труда, которые уже активно функционируют. Возрастание доли платформенной занятости признается в докладе Международной организации труда «Перспективы занятости и социальной защиты в мире: роль платформ цифрового труда в трансформации сферы труда»¹⁵, опубликованном в 2021 г. Согласно докладу, с 2010 по 2020 г. число цифровых трудовых платформ увеличилось как минимум пятикратно, а мониторинг спроса и предложения рабочей силы на них свидетельствует о постоянном росте спроса и предложения. Современная платформенная экономика – это набросок экономики в метавселенной будущего¹⁶. Применительно к трудовым отношениям это означает, что:

– метавселенная станет «рабочим местом» для многих работников, включая всех, кто сегодня работает удаленно;

– работодатели приобретут удаленный доступ к рабочей силе потенциальных работников по всему миру, что позволит передавать все больше работы на аутсорсинг;

– алгоритмическое наблюдение, под которым нередко уже находятся удаленные работники, распространится еще шире;

– будет расти число людей, выполняющих работу по «обслуживанию» метавселенной.

Следствием изменений на рынке труда станет трансформация занятости населения, что вкупе с изменениями в отраслевой экономике и менеджменте, происходящими из-за увеличения доли виртуальной экономики, будет способствовать смене социального ландшафта.

Не стоит забывать и про маркетинговую политику. Для понимания путей развития метавселенной очень важно осознавать, что ее построение, как и построение любой цифровой платформы, не является благотворительностью, в основе лежит коммерческая заинтересованность: бизнес-модель основана на получении прибыли. Так как пользователи платформ, как правило, против платной подписки за доступ к цифровым сервисам, то свободный доступ открывается в обмен на рекламу. В этой модели изначально многое построено на отслеживании и профилировании поведения и интересов пользователей, т. е. пользователи – продукт, который покупается и продается, а не клиент, оплачивающий счета. Это заставляет «полагаться на определенный уровень государственного регулирования, чтобы предотвратить эксплуатацию пользователей внутри метавселенной» (Rosenberg, 2022). Устройства для доступа в виртуальную реальность собирают много данных о пользователе, обмен такими данными между компаниями позволит использовать их для профилирования и показа персонализированной рекламы, обладающей более сильным воздействием на потребителя, чем современная реклама.

2. Влияние на социум

Итак, метавселенная как глобальная цифровая платформа становится новым витком развития киберпространства, объединяющего все цифровые каналы. Процесс создания метавселенной – часть эволюции Интернета: интернет-технологии непрерывно развиваются, а вместе с ними расширяется и взаимодействие людей с Сетью. В этом процессе можно выделить три стадии развития онлайн-сообществ: прошедшую стадию Web 1.0 (объединение пользователей на основе виртуальных сетей), текущую стадию Web 2.0 (создание онлайн-сообществ) и будущую или уже начинающуюся – Web 3.0 (формирование виртуального мира, принадлежащего сообществам) (Шкарупета, 2022).

Созданием метавселенных занят целый ряд компаний, означает ли это, что метавселенных будет несколько? Представляется, что конкуренция между создаваемыми прототипами метавселенных приведет к их слиянию или поглощению, в итоге «полноценная» метавселенная будет единой, но включающей множество виртуальных миров и сегментов, например «китайский», «российский» и т. д.

Метавселенная как следующая версия Интернета будет представлять собой коллаборативную открытую среду смешанной реальности, в которой взаимодействуют люди и интеллектуальные вещи в рамках многих виртуальных миров, создаваемых разными корпорациями на общей технологической, экономической и этической платформе¹⁷. Некоторые исследователи говорят о предопределенности (детерминированности) построения «децентрализованного общества» на этапе Web 3.0 (Weyl et al., 2022).

В любом случае прежняя социальная ткань, включающая различные социальные группы, в виртуальном мире во многом теряет свое значение. IT-гиганты стремятся трансформировать образ жизни людей и саму природу человека, реализуя идею метавселенной, переводящей жизнь в «цифровой формат»: важность онлайн-идентификации, профессионального и бытового онлайн-общения, цифровых активов сильно возрастет.

Обучение, совершенствование навыков также будут проходить в метавселенной, став доступным из любой точки мира. Как инструмент для образования метавселенная весьма привлекательна: можно посещать лекции лучших университетов, проводить тренировки в безопасной среде. Переход к пятому, а затем к шестому поколению мобильной связи (5G и 6G) позволит обеспечить голографическое присутствие удаленных пользователей в визуализированном пространстве и передачу тактильных ощущений с помощью сенсоров. Нейрофизиологи отмечают, что тренировка внимания и самоконтроля в условиях объединения физического и цифрового миров даст лучшие результаты при меньших
усилиях (Tang et al., 2022).

По мнению исследователей одного из крупнейших аналитических центров Brookings Institution, высказанному в докладе, посвященном воздействию метавселенной на образование, «образование отстает от цифровых скачков, технологии, а не преподаватели, определяют образовательные возможности»¹⁸. В докладе приводится пример: знакомство на уроке истории с культурой Древней Греции через виртуальное погружение похоже на путешествие в машине времени, где каждый ученик сможет использовать свой цифровой аватар, чтобы побыть археологом, оснащенным соответствующими виртуальными инструментами, или по-другому изучать античность.

Стратегия развития метавселенной ориентирована преимущественно на молодое поколение, которому привычны интерактивные компьютерные игры. Уже к настоящему моменту роль видеоигр в повседневной жизни человека увеличилась (особенно на мобильных платформах). Интерактивные игры все больше «встраиваются» в реальность и подстраивают ее под себя. Попытки создать игровые платформы с расширенной функциональностью вызывают одобрение пользовательской аудитории, поэтому число компаний-разработчиков растет.

Технических преград для «трансформации видеоигр в бесконечно обновляемые, генерирующие события интерактивные вселенные» (П. Е. Архипов, 2022) уже нет, просто технологии по экономическим характеристикам пока не подходят для массового использования. Необходимые для подключения к метавселенной гаджеты не являются комфортными для постоянного ношения, на решение этой проблемы направлены огромные ресурсы. С повышением комфортности устройств, через которые пользователи взаимодействуют с метавселенной, они станут неотъемлемой их частью, со временем возможно встроенной для удобства в тело человека.

Если ранее в виртуальной среде ощущалась разница с реальностью (в движении, в степени «прорисовки» аватара), то сегодня достигнут выход на уровень гиперреальности – симуляции, неотличимой от реального мира. Ранее создание такого контента было сложным и дорогостоящим процессом, сейчас искусственный интеллект может конструировать недорогой и очень реалистичный «синтетический контент». В ближайшие годы метавселенную будут развивать в направлении иммерсивного (с эффектом присутствия) опыта в гиперреальных виртуальных средах, населенных аватарами, которые выглядят и звучат точно так, как люди. Это позволит привлечь миллиарды людей в метавселенную: чем дальше, тем больше генерирующие модели искусственного интеллекта будут использовать данные из окружающего мира для визуализации впечатлений и объектов, масштабируя персонализированный контент для миллиардов людей¹⁹.

Социальная коммуникация поменяется: люди в метавселенной будут взаимодействовать не только с аватарами других людей, но и с аватарами-агентами, созданными искусственным интеллектом.

Необходимо упомянуть о том, что возможности искусственного интеллекта в условиях метавселенной изменятся. Метавселенная будет идеальной средой для систем искусственного интеллекта (ИИ-систем), как виртуальных, так и киберфизических. В киберфизических системах искусственный интеллект заключен в физическую оболочку, являющуюся носителем искусственного интеллекта. Виртуальная ИИ-система не «привязана» к конкретному физическому объекту, но пользуется аппаратными средствами, через которые может влиять на физический мир, в том числе подчиняя себе более «слабую» киберфизическую ИИ-систему. Для виртуальной ИИ-системы виртуальный мир – это естественная среда. Киберфизические ИИ-системы, имеющие «тело» и поэтому обладающие преимуществами перед виртуальными системами в реальном мире, в условиях метавселенной теряют его. Тем не менее они сохраняют возможность подключаться к виртуальному миру и не нуждаются в специальных внешних устройствах в отличие от людей.

Современное общество уже раздвинуло пределы реального мира, вошло «в искусственно созданное виртуальное пространство и превратилось в гибридный социум» (Недзвецкая, Простаков, 2022). Со временем человек станет относиться к коммуникациям в цифровой среде как к реальной, перенося на цифровых аватаров возможность реальных человеческих взаимодействий (Федосеева, Егармин, 2022). Согласно результатам проведенных социологических исследований, дети нередко воспринимают контакты с виртуальными ИИ-ассистентами как с живыми сущностями (Bylieva et al., 2021). Впрочем, это касается не только детей, «искусственный интеллект все более становится социальным: агенты, изначально ориентированные на решение инструментальных задач, становятся средой и участниками человеческих взаимодействий» (Резаев и др., 2020). Речь идет о постепенном формировании «искусственной социальности». Создание «полноценной» метавселенной позволит пойти дальше и «погрузить умерших творцов в новую гибридную среду в качестве активных элементов» (Gurov, 2022), продолжающих создавать произведения науки, литературы и искусства. Социологи все чаще задаются вопросом: способна ли метавселенная, расширяющая границы взаимодействий и ощущений ее участников, претендовать на создание новой основной человеческой реальности?
(Ваторопин и др., 2022).

Среди возникающих социальных проблем можно назвать:

– появление новых потребностей («виртуальные вещи» теперь будут востребованы не только любителями компьютерных игр, их использование станет общепринятой практикой);

– неравенство в доступе, которое будет проистекать из цены гаджетов, доступности глобальной сети, уровня цифровой грамотности;

– утрату конфиденциальности в жизни человека, ведь иммерсивные гарнитуры и виртуальные инструменты метавселенной будут фиксировать, куда человек идет, на что смотрит, как выражение его лица и модуляции голоса раскрывают эмоции;

– проблему идентичности индивида (люди будут создавать цифровые аватары для навигации по метавселенной, что добавляет возможностей в виртуальном мире выдавать себя за кого-то другого);

– увеличение проблем со здоровьем (киберзависимость, «сенсорный конфликт», проблемы от недостатка подвижности) (Денисов, 2019);

– деградацию моральных ценностей в виртуальной среде, что отразится и на физическом мире (Гуров, Конькова, 2022);

– обеспечение безопасности детей при «погружении» в метавселенную, ведь дети, несмотря на возрастные ограничения для пользователей, как правило, осваивают новые технологии быстрее, чем их родители; с точки зрения монетизации дети – высокодоходный сегмент, поэтому многие виртуальные миры ориентированы на них и т. д.

3. Потребность в конституционализации новых прав

Цифровые технологии сделали большие сообщества реальными, теперь эти сообщества делают технологии обязательными (Жуков, 2022). Виртуализация общества и перенос растущей части контактов в цифровую среду продолжится, следовательно, острота перечисленных выше социальных проблем будет расти, что вызывает необходимость адаптации права к новым условиям. Не исключено, что создание метавселенной как сложного многоаспектного явления потребует установления экспериментальных правовых режимов (Малашенко, Шестаков, 2022).

Еще в статье 2013 г., анализируя влияние игровых виртуальных миров, исследователь из СПбГУ В. В. Архипов пришел к выводу, что виртуальные миры заслуживают пристального внимания юристов, являясь «принципиально новым и социально значимым явлением», они «могут использоваться как модели реального мира и как пространство для социального эксперимента» (Архипов, 2013). Позднее в другой статье он отмечает, что «в условиях цифровой трансформации общества актуализируется круг юридических проблем, связанных с пределами вмешательства реального права в виртуальное пространство» (Архипов, 2019).

Формирование метавселенной повлечет «перепрошивку» реального мира, который меняется с распространением цифровых технологий. Смена поколений – очередной шаг вперед, так как у тех, кто родился в эпоху цифровых гаджетов, технологическая толерантность выше, чем у предыдущего поколения.

Какие вопросы требуют внимания со стороны права?

Развитие кибердемократии способствует переносу процесса принятия политических решений в киберпространство. В действующем законодательстве уже предусмотрено электронное голосование, к примеру, в 2022 г. Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»²⁰ был дополнен ст. 64.1 о возможности проведения дистанционного электронного голосования. VR/AR-технологии способны сделать голосование доступным независимо от места нахождения лица с сохранением эффекта присутствия. Создание метавселенной устраняет недостаток современной кибердемократии – отсутствие места, в котором люди могут собираться для обсуждения и принятия коллективного решения, ощущая реальное присутствие друг друга (Williams, 2006).

Так как использование Интернета увеличивает вероятность участия граждан в голосовании (Mossberger et al., 2007), формирование метавселенной сделает возможной полноценную реализацию концепции цифрового гражданства, изменив привычные способы осуществления политических и иных прав. Это соответствует происходящей платформизации государственного управления, когда государство все больше становится похожим на цифровую платформу по оказанию государственных услуг. Выборы и референдумы через государственные цифровые суперсервисы (доработанные «Госуслуги» или нечто подобное) – скорее всего, дело ближайшего будущего.

В то же время IT-гиганты все больше контролируют инфраструктуру публичного дискурса (Nemitz, 2018), эти корпорации уже захватили цифровую общественную сферу и, использовав часто неосведомленное согласие пользователя, заменили закон условиями обслуживания компаний, над которыми государственные органы не всегда могут осуществлять контроль. Тем самым корпорации фактически взяли на себя множество функций, которые входят в компетенцию государств, и многие государства не могут оказать достаточного сопротивления (D’Cunha, 2021). С помощью цифровых технологий IT-гиганты и государства – мировые технологические лидеры приобретают возможности, позволяющие им сильно влиять на все мировое сообщество, о чем прямо говорится в докладе «Противостояние реальности в киберпространстве. Внешняя политика для фрагментированного Интернета», подготовленном в 2022 г. исследователями из ведущих научных и аналитических центров США, в частности Стэнфорда и Колумбийского университета (Fick et al., 2022).

Глобализация коммуникаций вступает в противоречие с суверенитетом государства как свободой от внешнего контроля, поэтому в условиях глобализации информационных процессов и распространения информационных войн возникают новые угрозы национальным интересам, что актуализирует обеспечение цифрового суверенитета (Zozulia et al., 2021) и требует изменений в законодательстве. Меры по обеспечению цифрового суверенитета включают разработку национальных операционных систем, инструментов работы с большими данными, национальных протоколов цифрового шифрования. Необходимость регулирования цифровых активов как критической инфраструктуры, защита цифрового гражданства, установление требований к алгоритмам, управляющим социальными взаимодействиями, расположение серверов и процессоров, осуществляющих обработку данных, на территории государства – эти меры активно обсуждаются в парламентах разных стран мира²¹.

Развитие метавселенных поднимает, с одной стороны, вопрос о создании правовых норм, нацеленных на недопустимость подрыва доверия к правительствам, с другой – вопрос о нормах, направленных на недопущение установления цифровой диктатуры. Ведь правительство сможет применить технологии метавселенной для наблюдения за гражданами, отслеживая их действия, передвижения с целью контроля над информационными потоками, управления ими с ограничением возможности людей выражать противоположные взгляды и создавать массовый консенсус (Akyeşilmen, 2021). Решение подобной задачи облегчается с развитием нейротехнологий, позволяющих использовать нейроинтерфейсы в качестве основных каналов доставки контента и обеспечивающих взаимодействие мозга человека с объектами, не существующими в реальности.

Стоит учесть, что базовой предпосылкой существования права является человеческое взаимодействие, основанное на эмоциях, желаниях и преследовании определенных интересов. Право и доверие (межличностное, системное доверие) связаны друг с другом – это приводит к предположению, что право теряет свою актуальность с уменьшением релевантности доверия (Koos, 2022).

Таким образом, задачи конституционно-правового регулирования, вытекающие из цифровизации общества и формирования метавселенной, касаются устранения рисков:

1) дискриминации и цифрового неравенства;

2) утраты политических прав;

3) сокращения права на частную жизнь;

4) манипуляции сознанием человека.

Для минимизации перечисленных рисков следует закрепить в конституции права, необходимые человеку в условиях цифровизации всех сфер общества и растущей степени виртуализации среды.

Во-первых, признать право на свободный доступ в Интернет конституционным правом личности. Это базовое цифровое право требует фиксации в нормах конституции, что позволит обеспечить реализацию целой группы прав человека, потребность в которых появляется с развитием виртуальной среды (Рожкова, 2020). Кстати, Мексика уже признала такое право, с 2014 г. оно закреплено в ее конституции²². В законодательных органах Италии и Франции данный вопрос обсуждается. По мнению некоторых представителей Национальной ассамблеи Франции, реформа должна включать «основополагающее право, поощряющее свободный, равный и универсальный доступ к цифровым сетям» (La Raudière, 2018). Первый проект конституционного закона, касающегося этого вопроса²³, был внесен президентом Франции в Национальную ассамблею в 2018 г.

Во-вторых, вывести право на защиту персональных данных на уровень конституционного принципа. Например, через дополнение ст. 2 Конституции РФ, провозглашающей приоритет прав человека, второй частью. В настоящее время в Конституции РФ имеются ст. 23, 24 и 29, устанавливающие в общем виде право на неприкосновенность частной жизни, условия поиска и распространения информации, но следует учесть, что мониторинг в метавселенной выходит на новый уровень, а возможности для манипуляции возрастают многократно, ведь VR/AR-технологии изначально построены на обмане чувств. Последнее позволит выдавать необходимую информацию, используя полученные персональные данные для точного нацеливания на конкретных людей в нужное время. Искусственный интеллект, контактируя с человеком в целях убедить его, будет действовать с учетом данных о предыдущем поведении человека и о его реакциях на другой контент. Острота проблемы защиты персональных данных растет с увеличением их оцифрованного объема по мере «погружения» в метавселенную. Законодательство должно обеспечить максимальную прозрачность в отношении того, какие данные собираются и как они используются.

В-третьих, в качестве гарантий неприкосновенности частной жизни, исключающих возможность подвергнуться незаконному надзору со стороны государственных органов или частных корпораций, необходимо задуматься над включением в конституцию новой группы прав человека, так называемых нейроправ: права на психическую неприкосновенность, права на психическую целостность и права на интеллектуальное самоопределение (когнитивную свободу) (Ienca & Andorno, 2017). Первым в мире государством, включившим нейроправа в свою конституцию, стала Республика Чили, а обсуждение темы нейроправ как новой группы прав на уровне Парламентской ассамблеи Совета Европы²⁴, начавшееся в 2020 г., подчеркивает важность вопроса (Филипова, 2022).

Гарантии прав человека усилит и закрепление в Конституции принципа открытости алгоритмов в целях прозрачности работы искусственного интеллекта. Требование о прозрачности включает право знать о причинах решения, вынесенного искусственным интеллектом, право знать об искусственной или естественной природе субъекта, с которым вступает в контакт человек, и право на решение, основанное не только на автоматизированной обработке.

4. Вопросы отраслевого регулирования

С развитием метавселенной повышается значение цифрового профилирования. Отсутствие правовых ограничений на формирование цифровых профилей снижает неприкосновенность частной жизни, ущемляет право на человеческое достоинство и облегчает изготовление дипфейков злоумышленниками, применяющими искусственный интеллект. «Несмотря на то, что в настоящее время цифровые профили граждан представляют собой только свод официальной информации, содержащейся в некоторых государственных информационных системах и публичных реестрах, в будущем… данная инфраструктура может быть использована для профилирования людей, углубленного анализа, мониторинга и прогнозирования их поведения, как это делается уже сегодня некоторыми государственными и негосударственными организациями» (Мочалов, 2021).

Необходимо утвердить перечень сведений, которые не могут входить в состав цифрового профиля гражданина, перечень недопустимых целей использования цифровых профилей, кроме того, закрепить обязанность операторов в доступной форме доводить до субъектов информацию о фактах и юридических последствиях профилирования. Создание сверхточных цифровых профилей должно быть запрещено во избежание дискриминации граждан, а сбор таких психофизиологических параметров, как частота сердечных сокращений, разрешен лишь в медицинских целях. Все вышеперечисленное требует включения соответствующих норм в источники конституционного и административного права.

Нормами административного и гражданского права должна быть предусмотрена «защита прав граждан при осуществлении сбора, оценки и использования данных в рамках цифрового профилирования» с применением систем искусственного интеллекта «на базе дискриминационных алгоритмов по тому или иному социальному критерию» (Минбалеев, 2022).

С распространением цифровых аватаров возникает вопрос об их правовом режиме. Они «соотносятся с виртуальными мирами как часть и целое, вследствие чего могут рассматриваться как предмет правоотношений в области интеллектуальной собственности», с другой стороны, аватары являются способом самопрезентации пользователей, выражения их идентичности, их «цифровым телом», что позволяет правоведам «соотносить аватаров с  категориями персональных данных и нематериальных благ» (В. В. Архипов, 2022).

Цифровой аватар – это «виртуальное воплощение человека, отражающее его образ и наиболее существенные черты характера, особенности индивидуальных цифровых ритуалов» (Федорченко, 2020). Аватар как средство самопрезентации человека в виртуальной среде нередко отражает его страхи, желания, психические отклонения, «связь аватара и  личности обусловлена теорией проекции, которую предложила А. Фрейд» (Заславский, 2021). Смогут ли цифровые аватары иметь свою собственную правовую идентичность или они останутся лишь проекцией личности человека, контролирующего их? А если аватар создаст и будет контролировать система искусственного интеллекта? Необходимы правовые нормы, содержащие требование об обязательном отличии искусственных агентов в метавселенной от реальных людей.

Исследователем из Сингапурского университета Б. Ч. Чонгом высказывается мнение о необходимости признания субъектами права цифровых аватаров. Рассуждая об этом в своей статье «Аватары в метавселенной: возможные юридические проблемы и средства правовой защиты», он пишет: «Пользователи будут ожидать, что права их аватаров будут защищены в метавселенной… одним из способов решения проблемы было бы признание аватара ответственным за свои действия» (Cheong, 2022). Предположим, аватар украдет цифровую «сумку Gucci», соответственно, эффективным наказанием станет применение санкции в метавселенной к данному аватару. Это тем более разумно, если аватар создан и управляется искусственным интеллектом, а не человеком. По мнению Б. Ч. Чонга, даже аватара, созданного человеком, если он дополнен искусственным интеллектом и постоянно учится у своего хозяина-человека, как принимать решения, самостоятельно взаимодействуя с иными субъектами в метавселенной, можно было бы признать субъектом права в условиях метавселенной. Это выводит на новый уровень спор о признании/непризнании правосубъектности искусственного интеллекта, в который включается все больше юристов (Наумов, 2020).

Еще одной проблемой, нуждающейся в правовом решении, является технологическая возможность одного лица создать множество аватаров в метавселенной, как следствие, необходимым становится наличие административно-правовых норм, регулирующих этот момент. То же самое можно сказать и о возможности изменения или замены аватара, ведь это влияет на прозрачность социального поведения. «Правовая защита аватара должна быть согласована с надлежащим юридическим контролем возможности злоупотребления аватаром» (Dwivedi et al., 2022).

Уголовному законодательству придется учесть рост киберпреступности, особенно хищений криптовалюты и персональных данных, в том числе биометрической информации. Кстати, криминологи раньше других заинтересовались этой тематикой в разрезе «виртуальных преступлений» (Brenner, 2008), еще применительно к онлайн-играм, потому как последствия ситуаций внутри игры могут оказывать влияние на реальность, что выступает одновременно причиной и условием вторжения права в виртуальную среду (Степанов, Филатова, 2021). Сегодня исследователи нередко ссылаются на «тест магического круга», разработанный Б. Т. Дюранске (Duranske, 2008), смысл которого в том, что виртуальное пространство отделено «магическим кругом» от реальности, и вторая не должна испытывать негативных последствий от происходящего в первом. Правовое регулирование не требуется, пока все разворачивается только внутри игры и подчиняется ее правилам (Adrian, 2010), если же происходит выход за пределы «магического круга», ситуация меняется. Например, захватив учетную запись, некто использует чужой аватар, выдавая себя за другого человека, и совершает деяние, влекущее юридические последствия, в том числе привлечение к ответственности этого человека.

В метавселенной может быть совершено практически любое преступление, возможное в реальном мире: кража, уничтожение имущества, нанесение телесных повреждений, убийство и т. д. Телесные повреждения или убийство могут касаться как цифрового аватара, так и реального человека, ведь теоретически возможно нанесение телесных повреждений разной степени тяжести пользователю, получившему доступ к метавселенной, с помощью тактильного костюма. Но и «убийство» аватара может причинить серьезный вред человеку, к примеру, войдя в метавселенную для работы, он обнаруживает, что хакер уничтожил его цифровой аватар – тщательно сконструированное «цифровое тело», на создание которого было потрачено немало средств – его нельзя восстановить, поэтому пропускается важная виртуальная встреча, за что работник лишается работодателем определенных благ. Кто компенсирует потери и будет ли наказан злоумышленник?²⁵

Применительно к гражданскому праву актуальным становится вопрос о «связывании» физической собственности с ее цифровым эквивалентом: что произойдет, если владение физическим объектом и эквивалентом NFT будут раздельными, что изменится, если физический объект будет потерян, украден или уничтожен?²⁶

Изменения в гражданском законодательстве коснутся положений об интеллектуальной собственности. Среди проблем, которые возникнут в сфере авторского права, можно назвать:

– рост числа споров по использованию объектов авторских прав в виртуальном пространстве (метавселенная повышает риск создания контента с использованием плодов чужого интеллектуального труда, поэтому защиту авторских прав придется совершенствовать);

– определение правовой судьбы виртуальных объектов, созданных искусственным интеллектом внутри метавселенной (Тимшин, 2022).

Получение прав на образ человека (живого или умершего) может быть предметом авторских прав, с развитием метавселенной у этого направления появляются новые перспективы. «При заселении метавселенной персонажами на основе людей необходимо получить права на использование имени человека, внешнего вида, поведения и артефактов. С живыми людьми это делается через лицензионное соглашение, которое должно быть максимально подробно расписано. Для использования образа и имени умершего человека проводится процедура «очистки прав» (Добрякова, Близнец, 2022). Принципиально важным и пока не урегулированным становится то, что формирование метавселенной и развитие искусственного интеллекта со временем позволят «продолжить» создавать новые произведения умершим в реальности творцам, «воскрешенным» внутри метавселенной и получившим «цифровое бессмертие».

Имеющихся норм права будет недостаточно и для регулирования трудовых отношений между миллионами работников и работодателями. Пока трудовое законодательство как в России, так и в зарубежных странах не адаптировано к цифровой трансформации. В  настоящее время на повестке дня проблема регулирования платформенной занятости. В условиях формирования метавселенной законодателю придется ответить на целый ряд новых вопросов:

– Что будет считаться рабочим временем, будет ли в него засчитываться онлайн-присутствие аватара в метавселенной?

– Должен ли аватар работника соответствовать реальному человеку?

– Обязаны ли аватары соблюдать дресс-код на рабочем месте?

– По каким правилам должен осуществляться наем работника через виртуальную реальность?

– Может ли работодатель устанавливать меры стимулирующего характера для тех работников, которые более лояльны к переходу в виртуальную среду?

– Какова будет ответственность работодателей за правонарушения своих работников в метавселенной?

– Какую ответственность понесет работодатель в случае киберзапугивания аватара работника?

– Каков будет статус аватаров, выполняющих функции работников, но созданных искусственным интеллектом?

Если эти вопросы не будут урегулированы законодательно, работодатель примет решение по каждому из них самостоятельно, не учитывая интересы работников. Кроме того, в мире растет трудовая миграция, в том числе за счет предложений работы на цифровых платформах. Такая виртуальная миграция не требует физического перемещения работников, с созданием метавселенной процесс выйдет на новый уровень (Глущенко, 2021).

Изменения потребуются и в процессуальном законодательстве, которое должно будет предусмотреть как опцию рассмотрение споров с участием аватаров, проведение виртуальных заседаний суда с эффектом реального присутствия и т. д. Международное право не сможет остаться в стороне как минимум потому, что возникают вопросы, связанные с разрешением трансграничных споров в условиях метавселенной.

Отдельные юристы настаивают на своевременности формирования права метавселенной²⁷, ведь ее создание открывает недоступные ранее возможности для развития общества, с одной стороны, и поднимает фундаментальные вопросы, связанные с частной жизнью, информационной безопасностью, интеллектуальной собственностью, с другой. «Вопросы группируются вокруг одной основополагающей дилеммы: кто за что отвечает? Трудности только усугубляются возрастающей сложностью и взаимозависимостью ИИ-систем... Становится все труднее возлагать юридическую ответственность на владельцев аватаров, разработчиков программного обеспечения и операторов метавселенной, каждый из которых может иметь разную степень контроля над ИИ-системами» (Mostert & Yeoh, 2022). По мнению сторонников формирования права метавселенной, все вышеперечисленное требует нового типа правовой инфраструктуры, частью которой и станет новая группа норм, регулирующих общественные отношения в условиях метавселенной. Данное мнение не находит поддержки у большинства правоведов в первую очередь в связи с тем, что пока общество находится на начальной стадии создания метавселенной. Некоторые юристы считают, что выделение права метавселенной в ближайшие годы возможно, но только внутри другой общности норм – киберправа.

Можно согласиться с исследователем из Georgian Institute of Public Affairs (GIPA) Л. Нанобашвили, что, несмотря на существующую неопределенность, ясны как минимум две вещи: во-первых, метавселенная, исходя из динамики развития событий, будет формироваться дальше, становясь реальностью, и, во-вторых, создание метавселенной поднимает ряд вопросов правового характера. «Эти вопросы требуют юридического анализа, который может занять юристов и законодателей на долгие годы», причем «вероятно, метавселенная будет развиваться быстрее, чем будет создано ее правовое регулирование» (Nanobashvili, 2022).

Выводы

Развитие технологического направления метавселенных ведет к дальнейшей виртуализации экономики, провоцируя трансформации в структуре производства, управлении, маркетинговой политике и экономике труда. Меняются условия занятости на глобальном рынке труда, запросы потребителей. Увеличивается доля производителей и продавцов товаров, переключающихся на развитие цифровых экосистем и создающих приложения с расширенным набором функций для удобства использования в виртуальной среде.

Социальная ткань общества также меняется, повседневная жизнь людей включает все больше виртуальной составляющей: онлайн-общение, онлайн-обучение, онлайн-услуги, удаленная работа и т. д., следствием этого становится смена привычек, бытовых и культурных предпочтений.

Европейская парламентская исследовательская служба (EPRS) 24 июня 2022 г. опубликовала пресс-релиз «Метавселенная: возможности, риски и последствия для политики», в котором подчеркивается, что создание метавселенной окажет серьезное влияние на «конкуренцию, защиту данных, обязательства, финансовые транзакции, кибербезопасность, здоровье, а также доступность и инклюзивность»28. Европейский парламент призвал Европейскую комиссию обеспечить соблюдение требований компаниями, которые станут функционировать в метавселенной, для чего обновить действующий с 2018 г. Общий регламент по защите данных (GDPR)²⁹. Таким образом, задачу поиска путей оптимального регулирования в условиях метавселенной перед правоведами начинают ставить уже законодательные органы.

Развитие ситуации позволяет сделать вывод, что работа над созданием норм права, учитывающих происходящие изменения, связанные с виртуализацией среды, становится неизбежной в ближайшие годы, причем поиск правовых решений не ограничится рамками одной отрасли права, а вызовет необходимость комплексного подхода и межотраслевого взаимодействия.

Представляется необходимой конституционализация цифровых прав в публично-правовом понимании термина. Наличие в ст. 23, 24 и 29 Конституции РФ общих положений о праве на неприкосновенность частной жизни и о распространении информации не является достаточным для защиты прав граждан в условиях развития технологий метавселенной и их реализации на практике. Требуется как минимум закрепление на конституционном уровне права на свободный доступ в Интернет и права на защиту персональных данных в качестве важнейшего конституционного принципа.

В связи с развитием нейротехнологий встает вопрос о включении в конституцию нейроправ, призванных защитить человека от несанкционированного воздействия на мозг. Угроза такого воздействия будет расти вследствие применения нейрогаджетов как устройств для доступа к метавселенной, когда нейроинтерфейсы станут основными каналами доставки контента в мозг человека, а считывание ритмов мозговой активности через нейронаушники – привычным для пользователей.

Недостаточно перечислить новые права в конституции, нужно включить детализирующие положения в отраслевое законодательство, дополнив рядом норм гражданское, уголовное, административное, трудовое и иные отрасли права, тем самым адаптируя правовую материю к новым условиям в целях сохранения эффективности правового регулирования и обеспечения антропоцентризма в обществе, вступающем в эпоху искусственного интеллекта.

^*Организация признана экстремистской, ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации.